– Жизнь летит как стрела, не угонишься вслед... – начал беседу Владимир Александрович. – И за ней действительно не угонишься.... 20 лет назад я отмечал 50-летие. Вот здесь в этом театре! Это был не просто юбилей, а шикарный бенефис, который мне сделали мои любимые коллеги.
– Как в этом году собирайтесь отпраздновать круглую дату?
– Никак! Тихонько, может, посидим попьём чаю с семьёй. Дело в том, что 20 лет назад у меня был юбилей – настоящий бенефис. Я до сих пор его помню. Я не против, давайте второй, но так чтобы перехлестнуть первый.
– Бенефис, это и был вашим самым запоминающимся подарком?
– В творческом плане, да! Лучше подарка не было. Но подарки моих родных не могут сравниваться с бенефисом. Это всегда для меня значительнее.
– На сцене, вы не играйте, а живёте. Как это вам удаётся?
– Позвольте, я начну издалека?
– Конечно!
– Был совсем ещё маленьким, катался на санках. И мне кричат: «Иди сюда!»... Умерла мама, ей было 35 лет. Тогда моей сестрёнке не было трёх. У папы мы остались пятеро. Я помню только её удивительно тёплые руки, а то, что я видел в гробу – это была глубокая старуха. Должен был появиться шестой, но... Мамочка пошла на криминал, и ей помогла в этом тётка, которая сожгла её медным купоросом. Она ввела его внутрь, сожгла вместе с плодом. Это была жуткая смерть. Это сложно... Я играю и представляю себя и свою маму. Я общаюсь с ней, как с живой. Каждый раз испытывая эти переживания и боль.
– Это нелегко вспоминать. Почему вы решили стать актёром?
– В 60-х я учился и закончил мореходку. Решил оставить эту профессию. Поступил и отучился в театральном. В том городе, где я родился, театра не было. Переехал в Киров. Помню как бегал к соседям, чтобы в пятидесятый раз посмотреть на «Овода». Я хотел быть похожим на героя.
– Как папа воспринимал вашу профессию?
– Он не понимал меня. Когда я получил своё первое звание, отец мне сказал: «Ну хоть человеком стал».
– Почему ваши дети выбрали другую профессию?
– Если уж винить кого-то, то только нас, родителей. Эта профессия жёсткая, даже жестокая. Кто-то не выдерживает и с ума сходит. С одной стороны, профессия счастливая, благодарная. С другой – несчастная. Мы зависимы. Сейчас я оглядываюсь и поверить не могу, что это всё мои роли.
– Какую роль считаете лучшей?
– Олби, «Все в саду». Я играл роль Джека. После этой роли приезжий режиссёр сказал: «В этот театр можно приехать ради того, что здесь есть такой актёр, как Смирнов».
– Владимир Александрович, как поддерживаете форму?
– Хожу пешком. Не люблю такси, лучше пройдусь. Недавно разбирали костюмы, и нашёл один, в котором играл 25 лет назад. Спокойно в него влез.
– А что насчёт питания?
– Завтрак у меня не плотный. Обедаю где-то в полвторого. До спектакля – чашка кофе с конфеткой, кусочком халвы. Я как-то раз играл с набитым желудком. Это был самый провальный мой выход на сцену.
– Часто удаётся отдохнуть вместе с семьёй?
– Раньше было да. Тогда мы запросто могли поехать всей семьей на юг на 20-30 дней, и ещё какое-то время приехать и продержаться в городе. Сейчас я говорю, что до туда хватит, а обратно? Долгое время у нас была дача. Теперь у нас нет её.
– А увлечения какие? Охота, рыбалка?
– В своё время ещё мы с папой ходили на охоту. Случай был. Ходили мы битый час, истоптали всё вокруг, и ничего нет. И вдруг шорох. С разворота – хрясь дуплетом (выстрел с двух стволов) разворотил весь пенёк, а из-за него только ушки торчат. Заяц был ранен, но не убит. Бежать он не может. Я как профессиональный охотник должен был добить его – не от жестокости, а от милосердия. Но я не мог. Я взял его на руки и смотрел на него. Он плакал как ребёнок в прямом смысле слова. Принёс домой, выковырял из него все дробинки и начал лечить. Вернувшись как-то домой, увидел, что он уже освежёванный висит на гвозде. Отец, ну что ж ты делаешь? В эти секунды я ненавидел отца. Ты убил моего друга! Я дал клятву, что в моей будущей семье, в доме оружия не будет.
– В спектакле «Пока летит стрела Амура» вы играйте вместе с супругой. Как это – играть любовь с собственной женой?
– Любовь сыграть нельзя! Она настоящая. Мои лучшие роли – это когда я на сцене с женой (Ольгой Цивилёвой, заслуженной артисткой России). Кстати, этот спектакль восстанавливаем в этом сезоне. Приходите!
– Владимир Александрович, насколько лет вы сейчас себя ощущайте?
– Ну точно не на 70 лет. Намного моложе. В моей жизни всё бегом. Старушки моложе меня удивляются: «Сколько вам лет?»... Я написал стихотворение для бенефиса 20 лет назад. Оно трансформировалось, но актуально до сих пор.
Жизнь, летит как стрела, не угонишься вслед,
Да и юность
прошла, и друзей многих нет.
Я забыл уж давно шум морских кораблей.
Вновь нежданно в окно постучал юбилей.
Не грусти, мой дружок, мы ещё поживём.
Уж немного дорог, но мы всё же пройдём.
Может, встретим с тобой не один юбилей,
Улыбнись, дорогой, и бокалы налей!
Беседовала и слушала Екатерина Пономарёва
