Время, в котором мы живём, прекрасно характеризуют цифры, приведённые Олегом Смолиным в докладе, произнесённом с трибуны Государственной Думы. Если в годы индустриализации расходы на образование увеличились в 3,5 раза, в послевоенный период они составляли 12% ВВП, в 70-80-е - 7%, то сейчас Россия по этому показателю занимает предпоследнее место среди развитых стран, финансируя отрасль менее чем на 4% ВВП. Если только во второй пятилетке было построено около 19 тыс. школ, из них 15 тыс. на селе, то в 90-х годах были закрыты 1 тыс. школ, в 2000-2014 гг. - ещё 24 (!) тысячи плюс тысяча вечерних.
И тренд на укрупнение образовательных организаций сохраняется. Несмотря на множество проведённых парламентских и непарламентских слушаний, заверений, что надо внимательно смотреть каждый конкретный случай. Фактически исчезают небольшие (на 300-600 учащихся) городские школы, имевшие уникальные педагогические традиции, отличавшиеся колоритом и самобытностью. Мы читаем в интернете, как в Москве выстраиваются гигантские образовательные комплексы – опять же через конфликты, противостояние. Столичные чиновники бравурно отчитываются о результатах, а вот многими педагогами и родителями эти колоссы воспринимаются чужеродными, искусственными, к которым не лежит душа. Маленькие сельские школы, виновные одним уже тем, что живы, давно существуют в атмосфере чиновничьей неприязни и постоянном ожидании новых бед и напастей.
Вот здесь, в меркантильном взгляде государства на школу - есть главное противоречие российского образования. Нам лицемерно говорят, что в современной России в сравнении с советской эпохой изменилась парадигма школьного образования – мол, в центре его встал ребёнок. Но давайте представим школу, где 1,5 – 2 тысячи детей, и школу на селе, где 100 человек, и где первоклассника вскоре знают по имени не только учитель 1-го класса, но и все взрослые сотрудники – от директора до техслужащей, все старшеклассники, где мероприятия не сконцентрированы на одном классном коллективе, а имеют общешкольный характер, и там старшие передают лучший опыт младшим. В сельской школе нет проблем девиантного, асоциального поведения подростков, ужасающих конфликтов между сверстниками, порою между учителями и учениками, ставших бичом городских учреждений, если это только не лицеи или гимназии со специально отобранным контингентом. В какой школе ребёнок больше в центре? Может быть, идеальным было бы обучение по образцу дворянских семей, где в домашних условиях с детьми индивидуально занимались приглашённые учителя – но мы понимаем, что для данного варианта нет экономических условий. Но содержание небольших школ реально и в перспективе эффективно, что показывал опыт Советского Союза, показывает опыт, например, соседней Финляндии.
Все разговоры чиновников, что крупные школы являются более эффективными с точки зрения достижения образовательных результатов, - это, конечно, ложь с притянутыми за уши цифрами. К сожалению, в центре школьного образования у нас стоит рубль. У нас бухгалтерский, а не стратегический подход к школьному образованию. Укрупнение обеспечивает сокращение расходов. Между тем Россия – разная, и школы должны быть разными. В мегаполисах, возможно, есть смысл иметь крупные образовательные комплексы, но и «малая школа» с её особой атмосферой, субкультурой имеет незыблемое право на существование. Огромные наши пространства не должны превратиться в пустыню, тут место и для малых городов, и для сёл и деревень. Вопрос только в приоритетах при распределении финансовых потоков. Вложения в образование в современной России воспринимаются как финансовое бремя, а должны рассматриваться как инвестиции в будущее. Но для этого во власти должны находиться не временщики, озабоченные накоплением личных капиталов в максимально сжатые сроки, с популистскими программами и девизом "После нас хоть потоп", а руководители с государственным мышлением.
Конечно, главная угроза ликвидации нависает над сельскими школами, на территории которых развалено былое производство. Правда, нужно отметить, что на сегодняшний день процесс оптимизации несколько замедлился:
- во-первых, из-за сопротивления жителей, которые прекрасно осознают, что закрытие школы – приговор населённому пункту и его медленная смерть (впрочем, сопротивление всегда было, но теперь оно ожесточилось из-за многочисленных негативных примеров уже проведённой "оптимизации");
- во-вторых (и это главное), из-за того, что местная власть на практике убедилась, что при наших расстояниях, инфраструктуре закрытие школ, если что-то и экономит, то параллельно порождает прорву новых проблем.
Создание обещанных властью интернатов завершилось полнейшим пшиком. Остаётся программа «Школьный автобус», которой хвалится одна небезызвестная партия. Автобусы появились для перевозки детей, которые были лишены школ в местах проживания, к местам обучения. Вот только автобус - это топливо, зарплата опытному водителю, механику, это ежедневный предрейсовый и послерейсовый медицинский осмотр и технический осмотр, это два сопровождающих взрослых на каждую поездку, это фактор дорог и постоянный ремонт, это обязательные тахограф и "Глонасс", это масса иных обстоятельств, обеспечить которые в каждой деревне невозможно. Есть неоднократные случаи, когда школьные автобусы простаивают месяцы и даже годы. "Проще было школы сохранить, чем мучаться с автобусами", - признаются руководители местного самоуправления. Хотя автобусы в системе школьного образования, конечно, должны быть - для перевозки детей в музеи, культурные центры, бассейны и т.п., но на это бюджеты, увы, средств как не предусматривали, так и не предусматривают.
В своё время губернатор Кировской области Н.Ю.Белых шокировал нас заявлением, что в регионе из имеющихся 600 школ достаточно оставить 100-120. Впоследствии выяснилось, что то была реплика городского жителя, чьё мнение с течением времени поменялось - видимо, с погружением его в проблему. В действительности в последние годы в нашей области процесс насильственного закрытия образовательных учреждений был приостановлен. Процесс оптимизации зависел от позиции, прежде всего, муниципальных властей. Если в Слободском районе главы настаивали, что "ничего сокращать не будем", то ничего и не сократили. С возможной сменой регионального правительства может кардинально измениться и вектор образовательной политики, так как федеральная власть по-прежнему видит в "оптимизации" школ ресурс для латания дыр в худеющем бюджете.
