Эпиграф:
Кировская городская дума на заседании 31 мая поддержала идею совета ветеранов управления Федеральной службы безопасности в Кирове установить памятник Феликсу Дзержинскому — основателю советской Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). За памятник проголосовали 23 депутата, трое воздержались. Против не проголосовал никто.
Начальник управления культуры администрации Кирова Светлана Исупова:
— 11 сентября 2017 года исполняется 140 лет со дня рождения Дзержинского. Он вошел в историю как выдающийся государственный, партийный, общественный деятель — яркая личность революционной эпохи.
***********************************************************
...Дзержинский. У кого какие ассоциации с этим именем? Холодная голова с чистыми руками и горячим сердцем? Символичный «железный Феликс»?
А у меня только одна – чрезвычайка.
Так в народе называли его детище – Всероссийскую чрезвычайную комиссию. Это была комиссия с правом внесудебной расправы: она могла приговорить к высылке, к конфискации имущества, к заключению в концлагерь, к расстрелу. Кроме того, ЧК брала заложников. И расстреливала. Заложниками могли быть жены, дети и другие родственники офицеров и вообще всех, кого подозревали в контрреволюционных действиях и даже настроениях.
Про красный террор можно многое прочитать, было бы желание. Но одно это слово -- "Чека", "чрезвычайка"-- наводило ужас на людей, на обычных людей, а не абстрактных "врагов". Обычные мирные люди, которых большинство всегда и везде, во все смутные времена.
И у меня просто взрывается мозг, когда кто-то говорит о Дзержинском, что он внёс огромный вклад в становление государства, что он боролся за права трудящихся и его вроде как нельзя судить с сегодняшних позиций. Я хочу понять этот конкретный вклад человека с 11-летним тюремным стажем, профессионального подпольщика, не имевшего нормальных семейных отношений, никогда не создавшего ничего своими руками и своим интеллектом, кроме одного – чрезвычайки, где мучали и расстреливали своих же сограждан.
«Брали на мушку», «ставили к стенке»,
«Списывали в расход» -
Так изменялись из года в год
Речи и быта оттенки.
«Хлопнуть», «угробить», «отправить на шлёпку»,
«К Духонину в штаб», «разменять» -
Проще и хлеще нельзя передать
Нашу кровавую трепку.
Правду выпытывали из-под ногтей,
В шею вставляли фугасы,
«Шили погоны», «кроили лампасы»,
«Делали однорогих чертей».
Сколько понадобилось лжи
В эти проклятые годы,
Чтоб разъярить и поднять на ножи
Армии, классы, народы.
Всем нам стоять на последней черте,
Всем нам валяться на вшивой подстилке,
Всем быть распластанным с пулей в затылке
И со штыком в животе.
(М.Волошин. Терминология.1921)
На территории Петропавловской крепости совсем недавно откапывали останки жертв красного террора. В семь ярусов сваленные в неглубокие могилы безымянные тела. Больше десятка братских могил.
23 дня прошло от ареста до расстрела Николая Гумилёва, поэта, обвинённого в заговоре. Естественно, ни о каком следствии речи не шло, дела фабриковались как на конвейере. Его и 56 других просто расстреляли и сбросили в яму где-то в окрестностях Петербурга. Место до сих пор не установлено. За три года до этого Гумилёв написал:
Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.
В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.
«Сен Жюст, Робеспьер, Кутон… Ленин, Троцкий, Дзержинский… Кто подлее, кровожаднее, гаже? Конечно, всё- таки московские» – считал Бунин.
Но видимо, начальницам управления сегодняшней культуры видней. Они одобряют памятники палачам. Для них это «яркие личности». Яркие…от крови.
Ах да. Дзержинский ведь был «большим другом детей», боролся с беспризорностью, которую его власть и породила. Хотите знать, что о «рыцаре революции» думали его современники? Талантливые современники? Почитайте Аркадия Аверченко:
ФЕЛИКС ДЗЕРЖИНСКИЙ
КОБРА В ТРАВЕ
Знаменитый советский чекист и палач Феликс Дзержинский, по словам газет, очень любит детей. Он часто навещает детишек в одном из приютов, находящихся в его ведении, и всегда нянчится с малютками.
В детском приюте -- ликование:
-- Дядя приехал! Дядя Феликс приехал!!
-- Тише, детки, не висните так на мне. Вишь, ты, пузырь, чуть кобуру не порвал. Здравствуйте, товарищ надзирательница. Ну как поживают мои сиротки?
-- Как сиротки? Что вы, товарищ Дзержинский! У них у всех есть отцы и матери.
-- Хе-хе. Были-с. Были да сплыли. Этого беленького как фамилия?
-- Зайцев.
-- Ага, помню. Это совсем свеженький сиротка. С позавчерашнего дня. Впрочем, папочка его держал себя молодцом. Не моргнул папочка. Как его зовут? Кажется, Володя? Володя! Хочешь ко мне на коленку? Покатаю, как на лошади. Вот так. Ну целуй дядю. А это что за дичок? Почему волчонком смотришь?
-- Это Чубуковых сынишка. Все к маме просится.
-- Это какие Чубуковы?.. Ах, помню! Она какие-то заговорщицкие письма хранила. Препикантная женщина! И с огоньком... Мой помощник хотел за ней во время допроса приволокнуться, так она, представьте, полураздетая -- прыг в окно да вниз. Вдребезги! Передайте от меня сынишке шоколадку. Ну а ты, карапуз? Как твоя фамилия?
-- Федя Салазкин.
-- А, Салазкин! Твой папа, кажется, профессором?
-- Н... не знаю. Его зовут Анатолий Львович.
-- Во-во. В самую точку попал. Бойкий мальчуган и, кажется, единственный -- не сиротка. Ты по воскресеньям-то дома бываешь?
-- Бываю.
-- А папа письма какие-нибудь получает?
-- Получает.
-- Что за прелестный ребенок! Так вот, Федя, когда папочка получит письмецо -- ты его потихоньку в кармашек засунь, да мне его сюда и предоставь. А я уж тебе за это, как полагается: и тянучка, и яблоко, румяненькое такое, как твои щечки. Только мамочке не проболтайся насчет письмеца, ладно? Ну пойди попрыгай!.. А ты, девочка, чего плачешь?
-- Папу жалко.
-- Э-э... Это уже и не хорошо: плакать. Чего ж тебе папу жалко?
-- Его в чека взяли.
-- Экие нехорошие дяди. За что же его взяли?
-- Будто он план сделал. А это и не он вовсе. К нам приходил такой офицерик, и он с папочкой...
-- Постой, постой, пузырь. Какой офицерик? Ты садись ко мне на колени и расскажи толком. Как фамилия-то офицерика?..
-- Какая у тебя красивая цепочка. А часики есть?
-- Есть.
-- Дай послушать, как тикают.
-- Ну на. Ты слушай часики, а я тебя буду слушать.
-- Постой, дядя Феликс! Ты знаешь, у тебя точно такие часы, как у папы. Даже вензель такой же... и буквочки. Послушай! Да это папины часы.
-- Пребойкая девчонка -- сразу узнала! Твой папочка мне подарил.
-- Значит, он тебя любит?..
-- Еще как! Руки целовал. Ну так кто же этот офицерик?
* * *
Уходя, дядя Феликс разнеженно говорил:
-- Что за прелестные дети, эти сиротки! Только с ними и отдохнешь душой от житейской прозы...
